Однако все это пока не приводит к ожидаемому "движению на Восток" населения из других регионов, более того, даже замедление миграционного оттока остается под вопросом.
Экономика Дальнего Востока во многом вахтоориентированная. Не только в силу дефицита локальных рынков труда, но также из-за географических особенностей, структуры производства и расселения, специфики реализуемых инфраструктурных проектов. При этом "вахта" окружает нас повсюду. После проведения исследования на базе нашего научного центра, мы были удивлены, что обнаружили приезжих сотрудников на фактически временных контрактах не только в традиционных для вахты отраслях (рыбной, строительной, лесной, ресурсодобывающих), но и там, где не планировали их встретить - в сельском хозяйстве, машиностроении, сфере связи и даже образования. Да, эти работники не попадают в статистику как вахтовики - не заключают вахтовых контрактов, часто живут в крупных городах, а не в вахтовых поселках, - однако по сути своей ими являются.
Такая "вахта, но не вахта" вполне оправдана с точки зрения работодателей. Во-первых, потому что решает проблемы временных и пространственных провалов на локальном рынке труда. Во-вторых, и это самое главное, повышенные затраты на организацию "правильной вахты", связанные с законодательно установленными ограничениями и особыми гарантиями для такого типа работников, в реальности несут далеко не все работодатели, использующие труд приезжих. При этом дополнительные бонусы от такой рабочей силы, если их монетизировать, весьма значительны.
В треугольнике "работодатель - посредник - работник" в проектах, предполагающих трудовую мобильность, много "серых" и даже "черных" схем. При этом нарушения и практики обхода формальных процедур есть со стороны всех участников процесса найма. Так, распространены заключение "псевдосрочных" контрактов, лизинг персонала у посредников, длительные "псевдокомандировки", намеренный переход на заключение договоров гражданско-правового характера на любые работы (уход от срочных и бессрочных контрактов, связанных с серьезными социальными гарантиями для работников), предпочтение работников без прописки и стажа работы в регионах Дальнего Востока (чтобы не платить районные и другие коэффициенты к заработной плате).
Из приведенного списка наиболее "серой" схемой является лизинг (или аутсорсинг). Его можно обнаружить повсеместно, несмотря на то что с 2016 года в России запрещено использование заемной рабочей силы, за исключением особых случаев перемещения персонала между аффилированными юридическими лицами. Однако и другие формы часто навязывают работникам дискриминационные условия труда, а иногда и вовсе являются мошенничеством. Парадоксально, но это тем более распространено, чем более крупный проект предстоит реализовать, поскольку здесь, как правило, работу будут предлагать субподрядчики, выполняющие заказы.
Кроме того, наши исследования показали множество форм дискриминации. "Вахтовики" (а мы, следуя за работодателями и экспертами, так называем всех, чей труд предполагает маятниковые выезды за пределы места проживания) часто не знают, какими будут их бытовые условия ("казармы" или уютный хостел, горячая еда или быстрые перекусы), какой предполагается уровень оплаты (в договорах только минимально гарантированная сумма), что из спецодежды они получат, какими окажутся ритм и график их работы и прочее.
Многое из того, что для "работников на зарплате" (сэлариата) является обыденными условиями труда, "вахтовикам" порой приходится выяснять уже на месте. А это означает, что они часто вынуждены соглашаться с предлагаемыми условиями, так как выезд к месту локации предприятия обходится недешево (люди не могут просто развернуться и уйти, многие приезжают без денег на обратную дорогу, так как планируют на нее заработать). Помимо прочего согласие работать по "серым" неформальным схемам делает их уязвимыми перед мошенниками, а обещанный в объявлениях уровень оплаты часто не соответствует ожиданиям. Они трудятся в жестком ритме, перерабатывают, подвергаются высоким штрафам и дисциплинарным взысканиям. Кроме того, такая работа лишена любых гарантий: сотрудники не могут получить больничные листы, у них нет отпусков и прочих нормальных благ.
Поэтому "вахтовики" для работодателей предпочтительнее местных, которые обременены семьями и заботами, требуют повышенной оплаты и прочих гарантий, не согласны интенсивно трудиться в условиях жесткой трудовой дисциплины.
Удивительно, но более дорогая мобильная рабочая сила оказывается дешевле, несмотря на установленный для нее выше среднего заработок. Работников, у которых нет полной занятости и устойчивой заработной платы, зато есть низкие гарантии и угроза дисквалификации, называют "прекариат" (от латинского precarium - "нестабильный, негарантированный" и "пролетариат"), а такие рынки труда - прекарными.
Исследования в России показали, что для нас характерна прекаризация во всех слоях и профессиональных группах, хотя законодательно мы сохраняем все социальные гарантии. Особенность же таких вахтовых работников - тотальная прекаризация. Среди них увеличивается доля "кочевников", которые вытесняют так называемых романтиков и карьеристов. А это в конечном итоге приведет и к снижению реального уровня оплаты труда как для "вахтовиков", так и - тем более - для местных работников.
"Кочевники" привыкли к вахте как к образу жизни, не заводят семьи, потому что это делает их еще более уязвимыми, не имеют постоянного места жительства и своего жилья, накоплений и долгосрочных планов на жизнь, стабильной профессиональной идентичности.
Таков образ будущего "суперпрекаризированного" рабочего класса. В связи с этим осложняется решение демографических проблем как Дальнего Востока, так и страны в целом.
