Сельские старосты - это тоже разновидность ТОС

Как начиналось движение ТОС в области?

Первый ТОС появился в Костроме еще в 1999 году в микрорайоне «Селище», где жители объединились, чтобы предотвратить застройку липовой рощи в парке-усадьбе Ратьковых. В 2002 году, уже по иници­ативе муниципалитета, возникли ТОСы в г. Галич, в 2005 году — также усилиями органов местного самоуправления — появились ТОСы в г. Ман-турово.

Поддержку со стороны областного руководства движение ТОС по­лучило в 2006 году, когда вступил в действие ФЗ-131 и мы приступили к реформе местного самоуправления. В принципе инициативные груп­пы были в каждом муниципальном образовании, но люди наши, скажем прямо, законов не читают, поэтому, как бы нам ни хотелось, чтобы инициатива шла «снизу», пришлось давать импульс «сверху». 21 фев­раля 2006 года было принято постановление губернатора № 190 «Об организации ТОС в муниципальных образованиях Костромской облас­ти», которое закрепило проведение ежегодных конкурсов на лучший орган ТОС. Средства на премирование победителей первых конкурсов выделялись по статье «Прочие расходы ЖКХ». Муниципалитетам надо было принять собственные положения о территориальном обществен­ном самоуправлении, найти и созвать актив граждан, разъяснить им правовые возможности. Так потихоньку ТОСы стали зарождаться в каж­дом районе, потом движение распространилось почти повсеместно, и сейчас в области 916 ТОСов, которые объединяют 381,6 тыс. чело­век. И с каждым годом число ТОСов растет.

Область использует ежегодный конкурс ТОСов как механизм на­правления общественной активности в необходимое русло. Сейчас оп­ределена четкая система показателей оценки конкурсантов, расширен перечень номинаций, теперь их пять: «Лучшая организация работы ТОС среди муниципальных образований Костромской области», «Луч­ший орган ТОС Костромской области» (по сводным показателям), «За активную работу ТОС по организации пожарной безопасности», «За активную работу ТОС по организации общественного порядка, про­филактике правонарушений», «За активную работу ТОС по благоуст­ройству придомовой территории». Ежегодно на поддержку территори­ального общественного самоуправления из областного бюджета выделяется 4 млн 305 тыс.руб. Максимальная премия ТОСу установле­на в 100 тыс. руб. (это для ТОСа, который своей деятельностью охваты­вает от 1 тыс. человек, победителя в номинации «Лучший орган ТОС»), а так у нас ТОСы в среднем получают за призовые места по 30 — 40 тыс. руб. Тем не менее количество участников конкурса ежегодно растет: в прошлом году их было 42, в этом — уже 53.

Все ТОСы, кроме самого первого, созданы усилиями власти?

Нет, не все, были и другие примеры инициативы «снизу». Есть у нас богатый город Волгореченск — активно развивающаяся промышлен­ная площадка, где работают Костромская ГРЭС, трубный завод и ряд других крупных предприятий. У Волгореченска полностью самодоста­точный бюджет, даже при том что они перечисляют больше всех нало­гов в федеральный и областной бюджеты. Несколько лет назад прово­дился соцопрос жителей, чтобы выявить наиболее острые проблемы муниципальных образований, и все костромские муниципалитеты в один голос указывали на ЖКХ, дороги, здравоохранение и т. п. А в Волгореченске главная проблема была такая: на асфальте нет разметки. Мы еще тогда смеялись, мол, у многих и асфальта-то нет, а им разметки не хватает. И когда мы рассказывали главам муниципалитетов о ТОСах, о том, какую помощь они могут оказать муниципалитету, мэр Волгоре­ченска заявлял, что ТОСы ему точно не нужны, так как они, по его мнению, дублируют полномочия органов МСУ. Но в одном из дворов Волгореченска нашлась активная женщина, которая объединила вокруг себя соседей, чтобы посадить цветы на клумбах. Потом они установили вокруг своих клумб ограды, покрасили фасады, покрасили подвалы.

Потом в доме начался капремонт на средства Фонда ЖКХ, и они нача­ли отслеживать действия подрядчиков. В соседнем доме увидели ре­зультаты и пошли по тому же пути. У этих домов началось соревнова­ние: кто сделает лучше, кто сделает красивее. Администрация города удивилась несказанно. И мэру Волгореченска волей-неволей пришлось принять мысль о том, что ТОСы у него тоже есть и они для города полезны.

Сейчас уже в отношении новых ТОСов сложно сказать, «снизу» они пошли или «сверху». С одной стороны, создана областная инфра­структура поддержки, приняты необходимые муниципальные право­вые акты, муниципалитеты настроены на привлечение активных лю­дей к содержанию территорий. С другой стороны, видя успешные примеры, люди сами загораются инициативой. Все же сознание посте­пенно меняется — теперь даже пенсионеры в деревнях уже не упова­ют на то, что придет какой-то «добрый дядя», все решит и все сделает. В городах, к сожалению, люди более пассивны.

В чем Вы видите разницу между городскими и сельскими ТОСами?

Разница заключается в том, что городское население всегда, испо­кон веков было ленивей, чем население сельское. Сельские жители легче на подъем, их сплотить удобнее, они все друг друга знают. Они как жили соседскими общинами, так и продолжают жить до сих пор. А в городах стоят многоэтажные дома, очень высока концентрация на­селения, но люди порой не знают, как зовут их соседей не то что по подъезду — по лестничной площадке. И это особенно четко показыва­ет реформа ЖКХ. Жители даже не могут собраться, чтобы принять решение о способе управления домом, о способе накопления денег на капремонт. Порядка 95% таких решений принимаются в ходе заочных голосований, а на очных собраниях кворум не достигается. ТОСы сей­час сильно помогают ТСЖ и управляющим компаниям — делают по-квартирные обходы, разъясняют, собирают подписи. Если в деревне возникает ТОС, он сразу вовлекает в свою деятельность почти все население от мала до велика. Если же ТОС создается в городе, активи­сты долгое время чувствуют себя «белыми воронами», которых еще и обвиняют в том, что им «больше всех надо», или вообще в какой-то корысти. Люди в городах не хотят объединяться. Когда население пой­мет, что каждый отвечает не только за свою квартиру, а за весь дом, за весь двор, что рыночная цена отдельной квартиры зависит еще и от состояния всего дома и всего двора, тогда в городе все сдвинется. Надо менять сознание людей.

А как?

Мне кажется, что это происходит, когда люди видят работу таких общественных объединений, как ТОСы. Пока человек сам не вложится в дело, он не считает его своим, у него нет заинтересованности. Если клумбу разбили озеленители, то человек даже внимания не обратит, если кто-то будет рвать или вытаптывать цветы. А если он высадил эту клумбу сам, то он сам и будет за ней следить. Когда ты сам покрасил стену, ты уже не позволишь никому ее испачкать, а если покрасили за тебя и без тебя, то тебе будет абсолютно все равно, что там дальше будет с этой стеной.

Получается разрыв: поезд либо уже движется, либо стоит мертво. Как его столкнуть с места, как создать этот первичный импульс?

Безотказно работающей технологии, как создать первичный импульс гражданской активности, не найдено еще нигде. Мы можем рассказы­вать о достижениях других людей, надеясь, что когда-нибудь количество этой информации перейдет в качество — в гражданскую позицию. Да­лее, надо найти общую проблему, вокруг которой жители смогут объеди­ниться. Например, отсутствие детской площадки в большом дворе или засоренные мусором берега водоема, где жители привыкли отдыхать.

Вот как раз на такие проблемы люди привыкли жаловаться в раз­ные инстанции. Как подвигнуть их на проявление самостоятельности?

А здесь уже все зависит от власти на местах. Если власть от жителей отмахивается, отвечая формальными отписками, рано или поздно жи­тели дойдут до прокуратуры или других высоких инстанций, и тогда проблемы будут уже у самой власти. Если даже через требования про­курора или суды власть будет вынуждена изыскать средства на удов­летворение просьб и жалоб людей, все очень быстро вернется на круги своя — оборудование на детской площадке будет поломано, изрезано, а берега водоема вновь покроются плотным слоем мусора. Но умная власть сумеет ухватиться за жалобы и обращения, увидит в них свиде­тельства появления среди жителей таких людей, которым не все рав­но. Каждая жалоба — это шанс для создания того самого первичного импульса. Как раз наиболее активных жалобщиков надо постараться вовлечь в решение местных проблем, рассказать им о возможностях ТОС, о том, как это получается у других, предложить им помощь, но поставленные проблемы они должны решить сами. Практика показы­вает, что, начав с той же детской площадки и почувствовав первые результаты, ощутив благодарность и приобретя уважение соседей, люди уже не могут остановиться, их затягивает созидательная обществен­ная работа. А местной власти, конечно, выгодно, чтобы многие вопро­сы содержания территории жители брали на себя, кроме того, у власти появляются надежные сторонники и помощники среди активных жи­телей, формируется сознательный и позитивно настроенный электо­рат. Поэтому ТОС я считаю одним из важнейших механизмов прибли­жения власти к населению.

А что Вы думаете о федеральной инициативе по созданию внутри­городских муниципальных районов в крупных городах с целью при­ближения муниципальной власти к населению?

Мы проходили это в Костроме, причем неоднократно. Сначала у нас были внутригородские районы, потом их упразднили, потом вновь со­здали, потом опять упразднили. В основном все силы наших внутриго­родских управ уходили на благоустройство, а сейчас на опыте ТОС мы видим, что это направление надо во многом делегировать жителям. Мне кажется, что для Костромы деление на внутригородские районы с соб­ственными уставами и бюджетами не подходит. Я еще могу понять, почему на небольшие муниципалитеты разделены Москва и Санкт-Петербург с их огромными территориями и высочайшей концентраци­ей населения. В городах федерального значения власть действительно слишком далека, у главы такого города физически нет возможностей взаимодействовать с гражданами лично.

Для таких городов, как Кострома, более подходит система, когда глава города возглавляет представительный орган, а администрацией руководит сити-менеджер. Тогда глава освобожден от необходимости тратить время и силы на оперативное управление и может лично от­слеживать, как идет работа по принятию регулирующих и стратеги­ческих решений, в том числе и реагирование на обращения граждан и работа с инициативными группами. Глава представительного город­ского органа может встречаться с этими гражданами, представителей актива ТОС можно включать на регулярной основе в состав участни­ков заседаний представительного органа с правом совещательного го­лоса, — тут есть большие возможности по организации взаимодействия. Поэтому я думаю, что если развивать систему ТОС, то идея, заложен­ная в федеральную инициативу по сближению власти и населения, будет полностью реализована, причем с большой пользой для всех.

Во всех городах Костромской области главы сейчас понимают, что ТОСы фактически являются медиаторами между муниципалитетом и жи­телями, несут нагрузку муниципальных административных подразде­лений, делая это с удовольствием и добровольно, причем с минималь­ными затратами со стороны местного бюджета. Содержать полноценные подразделения местных администраций было бы значительно хлопот­нее и затратнее, при этом такие подразделения, будучи структурами власти, не гарантировали бы прямую и обратную связь с жителями. Конечно, даже не во всех сельских поселениях глава может дойти до каждого жителя, но если в населенных пунктах работают ТОСы, то глава может оперативно получать информацию обо всех проблемах и инициативах людей.

Есть мнение, что не стоит так уж тесно сближать органы местно­го самоуправления с общественными объединениями, к которым относятся и ТОСы, так как есть опасность бюрократизации обществен­ной деятельности, что ведет к снижению инициативы. Не боитесь ли Вы, что костромские ТОСы, обласканные властью, утратят свою ини­циативу и независимость?

ТОСы решают задачи локального характера, а органы местного са­моуправления должны обеспечивать жизнедеятельность сразу всего населенного пункта или нескольких населенных пунктов. У муниципа­литетов задачи и ответственность все же шире на несколько порядков.

Я думаю, что вопрос независимости ТОС и любой общественной организации от власти непосредственно связан со способом финанси­рования. У нас общественную деятельность бюджеты напрямую не финансируют. Основной механизм поддержки ТОС в Костромской области — это гранты, которые выделяются не столько для ТОСов, сколько для реализации их общественно значимых проектов. Есть у нас один пример финансирования деятельности ТОС из местного бюдже­та, но там муниципалитет как бы привлекает ТОС в качестве постав­щика работ и услуг — в г. Галич. С 2008 года в Галиче установлен порядок выделения денежных средств ТОСам на договорной основе и в соответствии с городскими и региональными программами. Здесь финансируется, причем частично, не сам ТОС, а только та его деятель­ность, которая нужна городу.

Поэтому в поддержке со стороны власти или в стимуляции граждан к созданию ТОСов я не вижу угрозы для бюрократизации обществен­ных движений. Более того, наши ТОСы имеют равные права со всеми остальными НКО и могут, при наличии юридического лица (к чему мы их сейчас активно подталкиваем), участвовать в любых конкурсах для НКО: от муниципального до международного масштаба.

Не боитесь, что крупные общественные организации оттянут на себя грантовые ресурсы?

Не боюсь. Для ТОСов у нас есть отдельный областной конкурс, фонд его чуть более 4 млн руб., но мы привлекаем спонсоров для поощрения активистов. В этом году мы обратились к депутатам облдумы, руководи­телям крупных предприятий с просьбой о помощи в приобретении ценных призов, и так были закуплены триммеры для всех участников конкурса.

Кроме того, есть у нас один интересный ТОС, который создали студенты, проживающие в студгородке Караваево при Костромской сельхозакадемии. Этот ТОС несколько лет назад зарегистрировался в ка­честве юридического лица и на этом основании участвует во всевозмож­ных грантовых конкурсах. Так вот, за два последних года они выиграли грантов на общую сумму 2,5 млн руб. На эти средства у них ведется благоустройство, осуществляется ремонт и закупка мебели и спорт­оборудования, все общежития оснащены бесплатным беспроводным Интернетом и т. д. То есть ТОС при наличии активных и инициатив­ных людей, которые умеют «упаковывать» свои идеи в проекты, может легко конкурировать за гранты даже с крупными НКО.

С другой стороны, как я уже говорил, ТОС при большом охвате направлений все же локален, его работа направлена на повышение качества жизни на очень ограниченной территории. А НКО могут ох­ватывать своей деятельностью большую территорию, но их деятель­ность ограничена по направлениям. Скажем, есть в Костроме обще­ственная благотворительная организация, которая занимается оказанием помощи инвалидам. Ее усилиями с привлечением средств грантов и спонсоров создано «социальное такси», с помощью которого люди с ограниченной мобильностью могут передвигаться по городу. Водители не только развозят людей, но и помогают им подняться и по­пасть туда, куда нужно. Если это прием у врача или какого-либо чинов­ника, то водитель ждет пассажира и помогает ему переместиться в ма­шину, а потом доставляет до двери квартиры. Услуга эта для граждан бесплатная. «Социальное такси» существует у нас уже давно, и все, кто пользовался его услугами, остаются довольны и благодарны.

Дру­гой пример. В Костроме создана, опять же благотворительной органи­зацией, ночлежка для бездомных, где организована раздача бесплатной еды, одежды, где бездомным помогают восстановить документы, ока­зывают медицинскую и психологическую помощь. Это тоже отдельное направление работы, с которым ТОСу не справиться, а ведь кто-то все равно должен этим заниматься.

У государства на все такие дела не хватает сил и средств. Без помо­щи граждан — будь то в форме ТОС или же социально ориентирован­ных НКО — оно не сможет обеспечить высокое качество жизни всем людям. Поэтому сейчас со стороны властей разных уровней оказыва­ется всевозможная поддержка общественным организациям разных форм. И если связка органов власти, ТОС и других НКО будет конст­руктивной, если каждый на своем поле в своем качестве будет решать значимые для всех вопросы, то не возникнет угрозы бюрократизации или поглощения общественных организаций и у самих властей не бу­дет возникать искушения «прикармливать» кого-то из них только ради победы на выборах.

В области также начал развиваться институт сельских старост. Ра­бота ТОС и старост где-то пересекается?

Я считаю институт старост одним из видов территориального обще­ственного самоуправления. В принципе сельские старосты всегда у нас были, даже тогда, когда их так не называли. Сейчас в Шарьинском районе решили воссоздать этот институт, выбрали старост и выдали им удостоверения. Там этот опыт приносит результаты, так как поселения района крупные по территории, в них расположено много удаленных друг от друга малонаселенных деревень. В таких поселениях сельские старосты — внештатные и необходимые сотрудники муниципальных администраций, в первую очередь информаторы власти. Глава поселе­ния и даже глава района постоянно с ними на связи, чтобы можно было оперативно решать возникающие проблемы, чтобы элементарно быть в курсе того, что происходит на территории. Естественно, местные жители знают своих старост и с их помощью сигнализируют главам о своих проблемах, а староста помогает соседям эти проблемы решать.

В Шарьинском районе стараются материально стимулировать сво­их старост. Будет ли область в этом участвовать, чтобы, например, внедрить институт старост повсеместно?

Мы пока присматриваемся к этому опыту, опрашиваем мнение ор­ганов местного самоуправления. Недавно у нас прошел цикл кусто­вых семинаров для муниципалов и активистов ТОС, где мы в том числе рассказывали о работе сельских старост. Мы ждали ответной реакции, и она была неоднозначной. С одной стороны, презентация опыта воспринимается положительно, с другой стороны, ТОСы и так информируют органы местного самоуправления обо всем, что проис­ходит на их территории. Поэтому мы в управлении по вопросам внут­ренней политики пока никаких дополнительных стимулирующих мер принимать не будем. Вводить или не вводить должности старост, орга­ны МСУ должны решать сами. Если муниципалитет решит, что старо­сты ему нужны, но он не знает, как это нормативно оформить, мы постараемся помочь.

А хватает ли действующей нормативной базы?

Нет, не хватает. Мне кажется, что для этого нужна федеральная поддержка. Но ведь принят ФЗ-136, который дает регионам большие полномо­чия в регулировании местного самоуправления, в том числе и ТОС...

Я все понимаю про региональные законы, но каковы региональные бюджеты? Если бы наш областной бюджет был самодостаточным, мы бы жили по-другому. А сейчас мы очень зависим от федеральной фи­нансовой поддержки. Дело же не только в конкурсах и поощрениях. Очень больной вопрос для нас — кадровый. У нас страшный кадровый голод и на муниципальном уровне, и в сферах общественной активно­сти, а механизмов для оперативного и эффективного решения этой проблемы нет. Дотационным регионам сложно закладывать в бюджет большие деньги на обучение муниципальных служащих и тем более гражданских активистов (тосовцев, старост и т. д.). Раньше мы могли это делать, принимая свои программы, а теперь область вынуждена сначала решать сиюминутные текущие вопросы, а уже потом, если останутся средства, — стратегические. Воспитание управленческих кад­ров для местных нужд — это как раз стратегическая задача. Но, к сожа­лению, в муниципальных бюджетах на эти цели предусматривают слиш­ком мало средств. Причем муниципалы и активисты готовы и хотят учиться, повышать квалификацию, отдельные муниципалитеты нахо­дят по крупицам какие-то средства, но за год они могут обучить только одного-двух человек, а многие вообще не могут себе это позволить. Если бы Федерация взяла на себя вопрос финансирования обучения по отдельной госпрограмме, было бы легче работать.

То есть сейчас обучение муниципалов и гражданского актива вооб­ще не производится?

Производится, но исключительно своими силами. Мы вместе с ис­полнительной дирекцией Совета муниципальных образований прово­дим кустовые семинары, на которые привлекаем работников област­ной администрации, подразделений органов федеральной власти, приглашаем депутатов. Сейчас, к примеру, надо переходить на новую систему накопления средств на капремонт, и мы пригласили предста­вителя регионального оператора, чтобы он ответил на все вопросы слушателей, а вопросов очень много. Как раз на эти семинары созыва­лись не только муниципальные служащие, но и активисты-обществен­ники, от которых мы ждем помощи в проведении общих собраний и разъяснительной работе с гражданами. Какие-то из вопросов удалось прояснить, но какие-то остались непонятыми. К примеру, бабушки в де­ревнях опасаются, что, если программа рассчитана на двадцать лет, они просто не доживут до капремонта, не очень понимают, как они могут отслеживать ход накопления средств. Опять же территория области большая, дорога занимает много времени, далеко не каждый ответствен­ный работник может оставить свои служебные дела, чтобы разъезжать с лекциями. Основная нагрузка на специалистов областной админист­рации тоже ведь очень высокая.

Конечно, польза от этих семинаров несомненная, и все это понима­ют, идут нам навстречу. Но по-хорошему обучение муниципалов долж­но быть регулярным и сплошным, и обучение тосовцев работе в сфере ЖКХ и капремонта, проектной работе, документообороту, бухучету и т. п. должно быть сплошным. Сейчас наши ТОСы боятся становиться юрлицами, потому что многого не знают и не умеют, и даже опыт студ-городка Караваево не вдохновляет. Люди в деревнях понимают, что им не написать такой проект, который мог бы победить в грантовом кон­курсе, где участвуют и другие НКО, боятся взаимодействовать с налого­виками, а наших внутренних возможностей для обучения всех ТОСов работе в статусе юрлица явно недостаточно.

Думаю что и в других регионах ситуация с кадрами очень похожая.Поэтому федеральная финансовая или хотя бы нормативная поддержка региональных усилий по развитию местных кадровых управленческих ресурсов была бы очень кстати.

По материалам журнала "Муниципальная Россия"