– Валерий Михайлович, расскажите о своем самом известном проекте в сфере ЖКХ.
Наша компания «АИС Город» из города Димитровграда, это наукоград, где всегда была сильная научная школа. В начале 2000-х годов нам была поставлена задача – убрать очереди в кассах, где платили за услуги ЖКХ. Проблема этих платежей во всех регионах стоит одинаково остро. Сами люди не понимают, как нужно платить, за что они платят, в то время были постоянные очереди в кассы, и требовалось обязательное личное присутствие. Это людям не нравилось. Мы решили упростить эту процедуру, так получился наш первый продукт – биллинговая система и личный кабинет для жителя. Мы в одном месте объединили все платежи, передачу показаний счетчиков, историю расчетов, справки. Мы сделали окна, куда люди смогли приходить, то есть в то время был не только онлайн-бизнес. С тех пор продукт развился, был раз пять переписан и сегодня обслуживает 16 миллионов счетов.
– Почему была выбрана сфера ЖКХ?
– Наши модули появлялись, исходя из насущных потребностей. ЖКХ – такая тема, когда люди не стесняются говорить правду. С другой стороны, это очень сложная отрасль. В ней огромное количество нюансов, сложное законодательство, которое разнообразно трактуется. По этой причине нужны были гибкие системы, и приходилось самим отвечать за них. Мы не можем взять какие-то цифры, показать их жителям, а потом сказать, что нас заставили. Во многих случаях пытаемся забирать первичные данные. Так и появился проект, который наиболее близок позиции конкурса по импортозамещению, где мы занимаемся сбором данных с первичных устройств и написанием прошивок для устройств, скажем, датчиков «умного дома».
– Что такое «умный дом» в вашем понимании?
Я понимаю «умный дом» как безопасный и комфортный дом, когда я не делаю лишних движений или экономлю деньги. Таких решений много, но большинство из них – импортные. Чаще всего люди покупали китайские товары или что-то подобное. Тем более, что это продавалось как облако: то есть данные из твоей квартиры улетают в какое-то облако в Китае. Проблемы появились сейчас, когда закрыли доступ к сервисам.
Если говорить про промышленность, там своя проблема: очень много оборудования. Оно технологичное, «умное», удаленно управляемое, какие-то датчики вибрации на огромных трубопроводах, которые отслеживают, что с ними все хорошо. Как только случилась острая потребность в импортозамещении, пришлось менять то, что выстраивалось годами, когда с нами сотрудничали крупные американские и немецкие фирмы, такие как Siemens или Danfoss. Эти компании делают надежное оборудование, но оно дорогое и не работает без продления подписки. Сейчас у нас такая ситуация: стоят огромные массивы оборудования, но его нельзя обслуживать или перенастроить, им нельзя управлять. Не может же огромный завод заменить весь свой Siemens на российское оборудование! Поэтому мы создали систему, которая сама собирает данные, она решает вопросы взаимодействия с этим оборудованием. В парке у этой системы сейчас больше 300 различных устройств – датчики и системы учета, системы погодного регулирования, вентиляция, пожарная система. Система размещается на российских серверах, и написана с использованием нашего собственного кода. Сейчас проект проходит в Реестр российского программного обеспечения.
– Над чем вы работаете сейчас?
У нас есть одна новая разработка прикладного характера. Обычные граждане с ней сталкиваться не будут. Это инструмент для программистов для миграции данных с импортных систем управления базами данных. По новым требованиям, к 2025 году у нас все должно быть импортозамещено. Переписать программу можно, но для этого не хватает удобных инструментов. У Microsoft и Oracle таких инструментов много, в России они только зарождаются. Сейчас мы разрабатываем систему синхронизации изменений в базах данных, чтобы она могла по набору команд управлять любой базой данных, которой владеет пользователь системы. Мы точно знаем, что выпускаем аналог проекта Redgate.
– Нельзя ли в этом случае говорить о плагиате, если вы берете за образец конкретный продукт?
Нет, мы же не знаем, как она внутри написана. Мы просто знаем, что хотим получить. Это как мессенджеры – их очень много, Telegram, Viber, eXpress из новых. У них одна цель – передавать сообщения, но они делают это по-разному, у каждого – свои инструменты.
– Насколько сейчас расширяется география применения ваших продуктов?
У нас в целом география очень обширная: 28 регионов по России используют наш софт, от Мурманска на севере и Грозного на юге, до Южно-Сахалинска на востоке и Москвы на западе. Из-за того, что законы меняются не только в плане импортозамещения, но и в плане требований, появилась потребность в мониторинге, которой раньше не было. Раньше мониторили по желанию, сейчас это стало обязанностью. Например, в 2023-2025 годах у нас должны появиться умные электроприборы. И мы должны уметь этими приборами удаленно управлять, должны решить проблему с безопасностью, а это очень большая проблема. Мы сможем даже взаимодействовать с должниками по услугам ЖКХ, например. Если сейчас кто-то не хочет платить за электричество, то он и не платит. Остальные жители делят его сумму и платят за него. В ближайшем будущем с должниками будут бороться. Наша система телеметрии может стыковаться с биллинговыми системами, оттуда брать информацию, что человек не платит, может послать ему уведомление в личный кабинет или на телефон, и даже может ограничивать в ресурсах. Такая функция будет очень востребована со стороны ресурсоснабжающих организаций.
– Энергетики в Ульяновской области неоднократно говорили, что скоро в регионе запустят «умное отопление», то есть жители сами смогут регулировать температуру воды в батареях. Можно ли этого ожидать?
По теплу сложнее, потому что пока нет специальных законов, и сложная механика расчетов. Пока есть регуляторы на батарею, но существуют и системы удаленного управления. У нас есть димитровградский завод, который производит неплохое оборудование в этой сфере. Мы сотрудничаем, они исповедуют принцип открытости – у них есть понятные форматы взаимодействия. Это то, чего нет у импортных систем. Если мы не можем подключиться к этому прибору, то он для нас закрыт. Крупные вендоры именно на этом строят свою экосистему: продают оборудование, потом свои программы, потом просят продлить программы, а дальше – отправить сотрудников на переобучение. Это ловушка. Будущее за теми, кто предоставляют открытые данные, форматы обмена, предлагает интеграцию между системами.
– Многие говорят, что санкции, которые сейчас введены, не ограничивают людей, а дают им возможности. Вы с этим согласны?
Появляется рынок. Возможности были и раньше, но они разбивались об экономическую эффективность. Раньше было очень сложно зайти на рынок и конкурировать с фирмами, которые находятся здесь много лет. Как конкурировать с тем, у кого продукт лучше, кто давно известен и продает дешевле. А ты только начинаешь, у тебя пока нет объема, чтобы делать дешево, а если снизишь цену, тогда не будет денег. Сейчас сложилась ситуация, в которой рынок приоткрывается. Стартапам предлагают поддержку на федеральном уровне, есть очень много программ, в которых можно участвовать. Очень много IT-специалистов остались в стране, поэтому на рынок зайти можно.
– Как вы думаете, Ульяновская область сейчас находится в сложной ситуации в плане нехватки сил, продуктов, специалистов?
Естественно, программисты хотят использовать качественную технику, хочется хороший компьютер, два монитора… Из-за закрытия границ с этим появились проблемы. А с людьми ситуация всегда была сложная. Востребованные специалисты стоят дорого и ищут места получше. Мы построили структуру, которая помогает нам «выращивать» сотрудников внутри организации, все руководящие должности занимают сотрудники изнутри. У нас хорошее взаимодействие с ульяновскими вузами, мы читаем лекции внутри компании, чтобы сотрудники росли.
– Какие пути развития вы видите в тех условиях, что есть сейчас?
У нас уже три года растет направление «умного города», датчики, консолидация данных, объединение систем между собой. В городе очень много программных продуктов, только у нас, к примеру, штук 6-7, а мы не самые цифровизованные. У нас есть интересный пилотный проект – подключение объектов соцсферы. Мы сравниваем школы, детские сады, составляем их рейтинги, анализируем, какие подрядчики и какую работу выполняют. Можно составить рейтинг подрядчиков, сообщить, на какие объекты требуется больше денег и так далее. Это всегда интересно для бюджетной сферы. То же самое с жилыми домами – мы можем отследить, как дом ветшает, постепенно начинает потреблять больше энергоресурсов. Мы строим графики и можем сказать, что и когда будет с домом происходить. То есть можем создать цифровую модель дома, его двойник, и рассказать, что и когда с ним будет происходить, чего он потребует. Это и экономика, и безопасность, и комфорт для города.
Плюс есть система, объединяющая обращения жителей. Это хорошо решено в Москве, там действует проект «Активный гражданин». Там ты можешь быть уверен, что напишешь, и тебе помогут. В других регионах это только пытаются запустить. Сейчас мы строим трехстороннюю систему контроля – со стороны власти, со стороны жителей, и со стороны Целей устойчивого развития (ЦУР). Я думаю, что в этом направлении все будет идти – консолидация данных, рост «интеллекта городов».
