Несмотря на законодательные новеллы 2019 года, масштаб применения примирительных процедур остается крайне ограниченным. «Их использование остается исключением из правил и укладывается в рамки статистической погрешности», — указывает (https://www.rapsinews.ru/judicial_analyst/20250624/310971302.html) Виктор Момотов в статье для журнала Lex russica.
Среди основных проблем — устойчивые культурные установки. «Многие граждане после предложения о примирении могут даже заподозрить суд или собственного представителя в непрофессионализме или сговоре», — отмечает Момотов. Поэтому он подчеркивает необходимость «воспитания граждан в духе сотрудничества и готовности идти на уступки».
По данным судебной статистики, в 2022 году лишь 837 гражданских и 8 административных дел завершились мировым соглашением после медиации или судебного примирения. Для сравнения: в том же году суды прекратили 74,1 тысячи гражданских дел по мировым соглашениям и 223,5 тысячи — из-за отказа истца от иска. Однако, как подчеркивает Момотов, «даже эти цифры являются небольшими»: мировые соглашения составили лишь 1,9% арбитражных, 0,3% гражданских и менее 0,01% административных дел.
Почему примирение не работает?
Основные препятствия для широкого применения примирительных процедур:
• Культурные факторы. Граждане привыкли решать конфликты через суд, а не через переговоры. «Меньше всего при подаче искового заявления сторона думает о примирении с тем, кто, по ее мнению, является нарушителем права», — отмечает Момотов. Существует и дефицит мотивации: как у сторон, так и у медиаторов. «Судебный примиритель — это авторитетный и опытный юрист… Фигура судьи в отставке вызывает у многих граждан большее уважение, чем фигура медиатора».
• Организационные проблемы. Количество судебных примирителей в России критически мало — всего 351 человек, причем в некоторых регионах их нет вовсе. «В Москве при численности населения около 13 миллионов человек работают всего лишь три судебных примирителя, − подчеркивает судья ВС РФ. – Очевидно, что такого количества примирителей недостаточно». При этом, по мнению Момотова, для привлечения новых специалистов «целесообразно пересмотреть требования к кандидатуре примирителя» и допускать к этой роли не только судей в отставке, но и опытных юристов.
• Экономические барьеры. Несмотря на возврат 70% госпошлины при досудебном урегулировании, размер пошлины остается низким, что не стимулирует стороны к примирению. Момотов предлагает идти от обратного: «не снижать издержки использования примирительных процедур, а увеличивать издержки обращения в суд».
Что предлагается изменить?
Момотов выделяет три ключевых направления реформ:
• Информирование граждан о преимуществах примирительных процедур, включая обязательные встречи с судебными примирителями по семейным и трудовым спорам.
• Расширение института судебных примирителей: привлекать не только судей в отставке, но и других юристов с опытом, а также увеличить их количество до уровня, позволяющего охватить все суды первой инстанции.
• Экономическое стимулирование: повышение госпошлины для судебных разбирательств при сохранении льгот для социально незащищенных групп.
Выводы
Ключевая цель законодательства не формализация процедуры, а информирование и побуждение к компромиссу. «Проведение примирительных процедур характеризуется значительной степенью диспозитивности. Роль государства ограничивается информированием граждан о возможности их использования», — пишет судья.
По его мнению, развитие альтернативных форм урегулирования — долгосрочный проект. «Государство должно ставить задачи даже не на ближайшие годы, а на десятилетия вперед», — резюмирует Момотов.
